У меня был один случай. Меня пригласили курировать одного нашего спасателя, полярника, который где-то в Арктике упал с самолета, и у него была настоящая позвоночная грыжа. Он принимал до 18 обезболивающих таблеток-наркотиков. Операцию делать было невозможно: нельзя было делать анастезию. А тут ему присваивают Героя России, надо бы это сделать. И я с ним начал проводить самый обычный, банальный эриксоновский гипноз, исходя из положения, что гипноза нужно столько, сколько нужно пациенту. Мы с ним начали в разных модальностях что-то представлять. «Представьте себе ситуацию, когда вы успешны…» Он видит снег. «Вслушайтесь.» Он слышит хруст снега под лапами белых медведей и т.д. Я занимаюсь с ним трансовой техникой, а хирурги за этим наблюдают. Мы с ним беседуем. Он все рассказывает с подробностями, я все эти подробности поощряю: какие оттенки, какое небо, какой там низкий купол, какой там зимний горизонт, какие там нежные пастельные тона как все это прекрасно и т.д. Он впадает в легкую стадию гипноза, он со мной разговаривает. Я с ним час просидел (а он лежит в койке). Думаю: «Боли нет, он расслабился». А для чего здесь гипноз делается? Он еще и расслабляет. Там же возникают тяжелые спазмы, и он кричал криком от боли. И такой простой, гипноз снимает все. И не надо никакого содержания, ни дробления этой боли, ни выведения, ни НЛП, ¾ все это ерунда! … Я начал пытаться его выводить из этого состояния: «Ваши руки, ноги в тонусе, расслабление проходит…» Он говорит: «Не надо, не надо! – ты иди, я сам буду» И так он полдня пролежал без наркотиков. Его доза снизилась за один день наполовину. Потом меня попросили каждый день проводить с ним гипноз, пытаясь выбирать время, когда можно лежать до упора, сколько можно. Я делал гипноз, а дальше он сам все повторял ¾ столько, сколько ему хотелось, потому что он страшно боялся этой сумасшедшей боли. И он лежал по полдня. Когда прием наркотиков снизился до двух-трех таблеток, ему успешно сделали операцию…